Старый аллопатический закон :
сопtraria contrariis curantur, признанный Иппократом, послуживший Галену основанием классификаций всех лекарств на стягивающие (вяжущие) и послабляющие, и на горячие и холодные, сyxие и сырые в четырех степенях (Иппократ видел во всей природе только четыре стихии: огонь, воду, воздух и землю, и соответствующие им качества: сухость, сырость, теплоту и холод . Гален только развил, и распространил эту систему.) - закон, переживший все медицинские системы до физиологической школы, всегда существовал только в теории, на практике же никогда не мог быть применен без произвольного толкования. Это происходит оттого что "противоположное" есть отвлеченное понятие, которое, кроме полюсов , почти не имеет действительных представителей в природе. К качествам предметов оно в строгом смысле даже вовсе не применимо, точно также как и столько же отвлеченное понятие "равное", одинаковое, и понятие "величина". Величины бывают различные, но противоположных нет . Большое и малое, крупное и мелкое, высокое и низкое и т. д. - понятия относительные: что для муравья громадно крупно, то для его соседа крота уже мелко. Число геометрических форм, шар , куб , параллелограмм , пирамида и т. д., подходящих под категорию "равное", чрезвычайно ограничено; противоположных же форм вовсе не существует: что противоположно шару или кубу? Формы (очертания) бывают только различные и более или менее подобные. Равные или одинаковые формы, как сказано, ограниченные числом, встречаются только в неорганической природе; в органической же безусловно равных вовсе нет. Например, не только нет двух деревьев (двух берез, двух дубов и т. д.) совершенно одинаковых ; но и на одном дереве нет двух листьев вполне тождественных: каждый найдет свои, хотя бы и мельчайшие оттенки особенности. Если уже равных и противоположных так мало по форме, то тем менее их может оказаться по свойству и качеству тел. Хотя мы и мерим тепло и холод, сухость и сырость на определенные градусы термометрическими и гигрометрическими инструментами, однако ж тем не менее эти понятая остаются относительными даже в общем смысли, когда речь идет просто о температуре тел и атмосферы. Что одному кажется теплым, то другому может казаться холодным; летом + 8° холод , зимою - 2° тепло. То же самое оказывается и относительно сухости и сырости. Безусловная сухость, например, в природе вовсе не существует: химия учит, что во всех минеральных кристаллах заключается вода. Если же такие общие понятия применяются к таким бесконечно разнообразным
свойствам и качествам, каковы свойства и качества лекарственных веществ, то в результате естественно не может оказаться ничего кроме совершенно произвольных толкований и, следовательно, заблуждений.
Свойства лекарств, подводимых под общие категории сперва горячительных и прохлаждающих, сушащих и увлажающих , потом укрепляющих и послабляющих, раздражающих иуспокаивающих и т. д. недаром во все времена служили предметом спора. Одно и то же вещество, - например, опий, одни находили раздражающим , производящим бессонницу; другие успокаивающим, дающим усыпление, тогда как он подобно многим другим лекарственным веществам в действительности производит то и другое, смотря по обстоятельствам и по способу применения, например , к здоровому и больному организму, в относительно больших и относительно малых количествах .
Обобщение понятий о свойствах и действиях лекарств само по себе уже неизбежно должно было привести к ошибочным заключениям и сделать лекарствоведение "грудой бесполезного хлама", как его издавна называли авторитеты науки. Но как скоро врач отыскивает лекарства, по свойствам противоположного свойству болезни, то логика оказывается совершенно хромой. Это противоположное никогда не могло быть найдено, по той простой причине, что оно в природе вовсе не существует. Если в некоторых, весьма немногих впрочем, случаях и представляется ясным, что можно например , жару противопоставить холод ,положить лед на голову в горячке или на живот при воспалении внутренностей, ознобу - согревающее, запору - проносное, поносу - вяжущее, однако же результаты подобных действий всегда оказываются вредными, если не тотчас, то уж непременно в последствии.
Но когда нужно отыскать противоположное не одному какому-нибудь симптому жару, запору, расслаблению, поносу - а самой сути болезни какого-либо органа, то ясного сознания, руководящего выбором средств, уже положительно не может быть. Что противоположно различным видам болезней печени, селезенки, почек, сердца? что противоположно воспалению легких, которого конечно уж никто из самых отважных не решится лечить льдом? Что противоположно гнилой жабе и карбункулу, антонову огню, ревматизму, ломоте, разным худосочиям и т. д. и т. д.?
Вопрос остается неразрешенным и на практике приходится прибегать к более или менее грубому и безотчетному эмпиризму.
Неясное сознание и неточное определение первоначальных понятий не только в медицине, но и во всех других отраслях человеческого ведения создает теории, лишенные логического основания, и люди, страстно увлекающиеся такими теориями, естественно могут производить только вредные беспорядки и в науке и в жизни. Сколько причинено и до сих пор причиняется вреда медициной, нелогично применяющей лекарства, известно всем больным, побывавшим в руках отважных лечителей большими количествами лекарств. Недаром же многие авторитеты науки восставали против старой полифармации, находя, что больше людей умирает от лечения, чем от болезней; не даром же новая физиологическая школа в терапии перешла к нигилизму.
Что же остается делать, чтобы в лечении болезней поступать логически?
Это указал Ганеман, начав с отыскания и открытия общего постоянного закона действия всех лекарств на здорового и больного. И такова сила всякого дознанного закона природы, что вместе с уразумением его само собою разрешаются и все другие относящиеся к предмету вопросы и сомнения.
Новый закон и намеки на него в древности. Иппократ и Парацельс .
Ганеман открыл и окончательно выяснил, что болезни излечиваются не противоположным, а подобно действующим.
Проявления этого закона были уже замечаемы даже в древности, самим Иппократом (460377 г. до Р. X.) и другими.
Иппократ положительно говорил: "Болезнь причиняется подобным и подобным же исцеляется. Так, что производить мочерез , которого не было, то и уничтожает мочерез существующий; кашель и мочерез причиняются и уничтожаются одним и тем же. Лихорадка то производится и уничтожается одним и тем же, то уничтожается противным тому, что ее произвело. Большая часть болезней излечивается теми же причинами, которая их произвели".
В XVI столетии Парацельс - (1493 1541) и некоторые его ученики, особенно Кроль, так близко подходили к основному началу гомеопатии, что их можно считать предшественниками Ганемана, Но только Ганеман , работавший в такое время, когда почти невозможно было знать, что написано Парацельсом, потому что он и его сочинения были в полнейшем презрении и забвении, действительно открыл закон подобия (similia similibus curantur), разъяснил его практическое приложение и приготовил средства к этому приложению исследованием длинного ряда лекарств на здоровом. Значение Парацельса как реформатора стало объясняться историкам медицины только с тех пор как Радемахер, вероятно случайно наткнувшись на его сочинения, прочитал их, усвоил для себя найденные готовые идеи специфизма и, в 1841 году, напечатал книгу Kechtfertigung der von den Gelehrten misskannten verstandesrechten Erfahrungsheillehre der alten scheidekiinstigen Geheimarzte etc. (Оправдание ложно понятой учеными разумной опытной науки врачевания старых, в химии сведущих, тайну хранивших врачей и проч.), которою смыл с Парацельса наложенное торжествовавшими противниками трехсотлетнее клеймо шарлатанства, обмана и всех пороков. В судьбе этих двух людей очень много сходного. И Парацельс, также как Ганеман не принадлежал к факультету. Не встретив сочувствия в ученой корпорации, он точно также вынес сор из избы, заговорил на непозволительном тогда в науке живом (немецком) языке и, стараясь отстоять свою правоту, убедить противников , резко обличал их заблуждения. За это он был загнан и затоптан в грязь так , что имя его в продолжении трехсот лет всем школьникам представлялось синонимом невежества, обмана и всякого нравственного безобразия. И Ганемана гнали, и его старались затоптать, но возможное в шестнадцатом веке было уже невозможно в девятнадцатом . Ганеман выдержал тяжкое испытание и завещал своим последователям выдержать его до конца. Мало того, при Ганемане оправдан и Парацельс.
Свойства лекарств, подводимых под общие категории сперва горячительных и прохлаждающих, сушащих и увлажающих , потом укрепляющих и послабляющих, раздражающих иуспокаивающих и т. д. недаром во все времена служили предметом спора. Одно и то же вещество, - например, опий, одни находили раздражающим , производящим бессонницу; другие успокаивающим, дающим усыпление, тогда как он подобно многим другим лекарственным веществам в действительности производит то и другое, смотря по обстоятельствам и по способу применения, например , к здоровому и больному организму, в относительно больших и относительно малых количествах .
Обобщение понятий о свойствах и действиях лекарств само по себе уже неизбежно должно было привести к ошибочным заключениям и сделать лекарствоведение "грудой бесполезного хлама", как его издавна называли авторитеты науки. Но как скоро врач отыскивает лекарства, по свойствам противоположного свойству болезни, то логика оказывается совершенно хромой. Это противоположное никогда не могло быть найдено, по той простой причине, что оно в природе вовсе не существует. Если в некоторых, весьма немногих впрочем, случаях и представляется ясным, что можно например , жару противопоставить холод ,положить лед на голову в горячке или на живот при воспалении внутренностей, ознобу - согревающее, запору - проносное, поносу - вяжущее, однако же результаты подобных действий всегда оказываются вредными, если не тотчас, то уж непременно в последствии.
Но когда нужно отыскать противоположное не одному какому-нибудь симптому жару, запору, расслаблению, поносу - а самой сути болезни какого-либо органа, то ясного сознания, руководящего выбором средств, уже положительно не может быть. Что противоположно различным видам болезней печени, селезенки, почек, сердца? что противоположно воспалению легких, которого конечно уж никто из самых отважных не решится лечить льдом? Что противоположно гнилой жабе и карбункулу, антонову огню, ревматизму, ломоте, разным худосочиям и т. д. и т. д.?
Вопрос остается неразрешенным и на практике приходится прибегать к более или менее грубому и безотчетному эмпиризму.
Неясное сознание и неточное определение первоначальных понятий не только в медицине, но и во всех других отраслях человеческого ведения создает теории, лишенные логического основания, и люди, страстно увлекающиеся такими теориями, естественно могут производить только вредные беспорядки и в науке и в жизни. Сколько причинено и до сих пор причиняется вреда медициной, нелогично применяющей лекарства, известно всем больным, побывавшим в руках отважных лечителей большими количествами лекарств. Недаром же многие авторитеты науки восставали против старой полифармации, находя, что больше людей умирает от лечения, чем от болезней; не даром же новая физиологическая школа в терапии перешла к нигилизму.
Что же остается делать, чтобы в лечении болезней поступать логически?
Это указал Ганеман, начав с отыскания и открытия общего постоянного закона действия всех лекарств на здорового и больного. И такова сила всякого дознанного закона природы, что вместе с уразумением его само собою разрешаются и все другие относящиеся к предмету вопросы и сомнения.
Новый закон и намеки на него в древности. Иппократ и Парацельс .
Ганеман открыл и окончательно выяснил, что болезни излечиваются не противоположным, а подобно действующим.
Проявления этого закона были уже замечаемы даже в древности, самим Иппократом (460377 г. до Р. X.) и другими.
Иппократ положительно говорил: "Болезнь причиняется подобным и подобным же исцеляется. Так, что производить мочерез , которого не было, то и уничтожает мочерез существующий; кашель и мочерез причиняются и уничтожаются одним и тем же. Лихорадка то производится и уничтожается одним и тем же, то уничтожается противным тому, что ее произвело. Большая часть болезней излечивается теми же причинами, которая их произвели".
В XVI столетии Парацельс - (1493 1541) и некоторые его ученики, особенно Кроль, так близко подходили к основному началу гомеопатии, что их можно считать предшественниками Ганемана, Но только Ганеман , работавший в такое время, когда почти невозможно было знать, что написано Парацельсом, потому что он и его сочинения были в полнейшем презрении и забвении, действительно открыл закон подобия (similia similibus curantur), разъяснил его практическое приложение и приготовил средства к этому приложению исследованием длинного ряда лекарств на здоровом. Значение Парацельса как реформатора стало объясняться историкам медицины только с тех пор как Радемахер, вероятно случайно наткнувшись на его сочинения, прочитал их, усвоил для себя найденные готовые идеи специфизма и, в 1841 году, напечатал книгу Kechtfertigung der von den Gelehrten misskannten verstandesrechten Erfahrungsheillehre der alten scheidekiinstigen Geheimarzte etc. (Оправдание ложно понятой учеными разумной опытной науки врачевания старых, в химии сведущих, тайну хранивших врачей и проч.), которою смыл с Парацельса наложенное торжествовавшими противниками трехсотлетнее клеймо шарлатанства, обмана и всех пороков. В судьбе этих двух людей очень много сходного. И Парацельс, также как Ганеман не принадлежал к факультету. Не встретив сочувствия в ученой корпорации, он точно также вынес сор из избы, заговорил на непозволительном тогда в науке живом (немецком) языке и, стараясь отстоять свою правоту, убедить противников , резко обличал их заблуждения. За это он был загнан и затоптан в грязь так , что имя его в продолжении трехсот лет всем школьникам представлялось синонимом невежества, обмана и всякого нравственного безобразия. И Ганемана гнали, и его старались затоптать, но возможное в шестнадцатом веке было уже невозможно в девятнадцатом . Ганеман выдержал тяжкое испытание и завещал своим последователям выдержать его до конца. Мало того, при Ганемане оправдан и Парацельс.